Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

class="p1">Юля, мелко дрожа всем телом, ждала продолжения. Внутри у нее сейчас была жуткая смесь из страха, отвращения и презрения к самой себе от того, что она сейчас делала. Перевертов посмотрел ей в глаза и негромко произнес:

— Ну ты чего? Успокойся, я не обижу, — с этими словами он медленно расстегнул две пуговицы на Юлиной блузки, от чего девушка похолодела, — я прощаю тебя, Аксенова, — горячо прошептал Перевертов ей на ухо. Одна рука продолжала расстегивать ей пуговицы. Другая медленно скользнула вниз по талии. Сдерживая душившие ее слезы, Юля смотрела куда-то в стену, ощущая каждое его прикосновение к своему телу…

16. Эффект искажения

Дверь старенького гаража с лязгом распахнулась, и внутрь хлынул яркий свет от холодного февральского солнца, пробивавшегося сквозь рваные облака. Взгляды Петровского, Асхата, Соловья и Джамала были устремлены внутрь, на бортовой автомобиль, стоявший в глубине гаража, расположенного в полузаброшенном массиве, в котором даже летом редко встретишь посетителей, а уж зимой здесь вообще никого не было кроме редких стай бродячих собак, да ворон, мозоливших глаза независимо от сезона или погоды…

— Ты не говорил, что у тебя есть этот гараж! — задумчиво произнес Соловей, пока еще стоя на месте.

— У меня раньше его и не было, — спокойно ответил Петровский, — приобрел у одного «синяка» по бросовой цене. Кстати, где наш Димас?

— Я ему сообщил об этой «стрелке». Сказать, куда он тебе посоветовал пойти? — хмыкнул Соловей, покосившись на приятеля.

— Примерно догадываюсь! — Петровский криво ухмыльнулся и поскреб носком ботинка бетонный порог, — ладно, в любом случае его доля здесь, рисковал он больше всех, так что имеет право на процент на общих основаниях. Сможет забрать в любой момент. Как только надоест играть в моралиста! — добавил он, презрительно фыркнув.

Петровский сделал несколько небольших шагов по направлению к машине. Все остальные тоже неторопливо последовали за ним.

— Фуру тоже купил у алкаша за бесценок? — дежурно осведомился Джамал.

— Нет, — Петровский покачал головой, — машину потом нужно будет вернуть. Но пока она в бессрочной аренде… да не смотрите так, не в угоне, я же не совсем отморозок! — добавил он, поймав взгляды приятелей.

— Да? — Джамал с сомнением посмотрел на него.

— Короче, достали Фролова включать! — Петровский шагнул к машине и резко открыл борт, — Джам, помоги мне!

Забравшись в кузов, они убрали брезент. Соловей нащупал выключатель и зажег свет в гараже. Все взоры теперь были обращены на содержимое кузова…

— Ни хрена себе! — присвистнул Соловей, — дипломы во всех коробках, да? — он во все глаза смотрел то на Петровского, то на коробки, которыми почти доверху был забит кузов.

— Верно, — Петровский спокойно кивнул.

— Но как, Костик? — Соловьев тоже забрался в кузов и, приоткрыв одну из коробок, провел пальцами по корешкам и переплетам, — как такое количество документов покинуло архив до пожара так, что этого никто не заметил?! — он посмотрел на Петровского со смесью восхищения и почти благоговейного ужаса.

— Фокусы реальны, Леша! — уклончиво ответил Петровский, похлопав Соловья по плечу, — просто они тоже стоят денег…

Они выбрались из машины обратно в гараж. Асхат подошел поближе и тоже осмотрел содержимое кузова.

— Да, — задумчиво произнес он, — это действительно клондайк. Если это когда-нибудь всплывет…

— А как? — Петровский дернул плечом, — все свидетельства похоронены. Корпус сгорел, содержимое уничтожено. Дипломы чуть позже разойдутся в другие ВУЗы, даже в другие города… только никто и никогда ничего не узнает.

— Уверен в этом? — Асхат недоверчиво посмотрел на него.

— Уверен, — Петровский нехорошо прищурился и медленно кивнул, — а теперь, если все вдоволь настрадались параноидальной фигней, может, приступим к делу? Я, в общем-то, позвал вас не поглазеть на все это и не языками почесать. У нас есть работа, друзья мои! — он по привычке громко хлопнул в ладоши.

— Какая? — не понял Джамал.

— Нудная, скучная и бумажная! — ответил Петровский, — нам нужно сосчитать эти дипломы! — он кивнул в стороны фуры.

— Это еще зачем? — Соловей округлил глаза.

— А делить ты их как будешь? — в тон ему ответил Петровский, — вам напомнить, что наш маленький старт-ап через полтора года прекратит свое существование, и выживать придется уже поодиночке?

— Грустновато звучит, Костик, — проговорил Соловей, оглядываясь по сторонам.

— Да? А мне казалось, многие из вас будут только рады поскорее разбежаться! — Петровский ухмыльнулся, — ладно, это все никому не нужная лирика. Давайте, пацаны, нас ждет куча макулатуры! Погнали!

***

После всего, что с ней делал Перевертов, сил подняться на ноги все еще не было. Юля лежала прямо на полу, глядя в потолок, трясущимися руками застегивая блузку. Из глаза вновь выкатилась слеза, но она отвернулась к стене, чтобы преподаватель этого не увидел…

— Ты бы хоть сделала вид, что тебе все понравилось! — Перевертов ухмыльнулся, поправляя помявшуюся рубашку и поднимаясь на ноги.

Юля ничего не ответила. Она только хотела найти в себе силы, чтобы подняться с пола и, наконец, уйти как можно дальше отсюда, от этой боли и унижений, от этого человека, мерзко ухмылявшегося, глядя, как она бессильно лежит прямо под преподавательским столом…

— По-моему, я не так уж плох! — Перевертов вновь одарил Юлю косым взглядом и кривой усмешкой, — ладно, солнышко мое любимое! Экзамен ты точно сдала… давай свою зачетку? Не можешь? Ладно, я сам…

Покосившись на Аксенову, которая, цепляясь за ножку стола, с трудом поднималась на ноги, он схватил ее сумочку и, бесцеремонно запустив туда руку, извлек зачетную книжку.

— Так, так… какой тут у вас по счету… ага! — он взял ручку и быстро заполнил зачетную книжку, — что ж, Аксенова, восемьдесят семь баллов тебе… а это твердая «пять»! — он посмотрел на Юлю, которая, наконец, смогла подняться и теперь, вся растрепанная, с размазанной по лицу тушью и дорожками слез на глазах стояла, придерживаясь за его стол, — видишь, какой я щедрый! А ты дуешься! Ути, обиделись мы, а Артем Андреевич нам пятерку! Ну чего надулась, а? — он протянул руку к ее щеке, но она с трудом отстранилась, вновь едва не упав. От этих сюсюканий Юлю вновь затрясло изнутри, — держи, за ведомостью сам схожу!

Перевертов протянул ей зачетку. Когда Юля взяла край документа в руку, преподаватель легонько потянул на себя. Но и этого сейчас хватило, чтобы Аксенова едва не потеряла равновесие…

— Ну что, увидимся в предстоящем семестре! — Перевертов усмехнулся, глядя Юле в глаза, — хотя я тебя от занятий, в принципе освобождаю. Но, если соскучишься, приходи! А так, увидимся в летнюю сессию, думаю, ты все способна сдать на «пять», не посещая моих пар!..

Юля мелко задрожала. Она вспомнила, что дисциплина Перевертова рассчитана на два учебных семестра. И в самое ближайшее время они увидятся вновь.